Несколько лет назад о. Нектарий (Яшунский), в настоящее время находящийся под омофором «Каллиникитского» старостильного греческого Синода, [1] обвинил иеромонаха Российской Православной Церкви Григория (Лурье) в некоей ереси «люциферианства» или «самобожия». Это обвинение подхватил Антон Тер-Григорян, на данный момент (если верить его собственным словам) член ИПЦ Кипра, вывесив на своем сайте «Романитас» статью о. Нектария «Не к тому змий…», [2] и с тех пор не перестает постоянно везде рекламировать этот опус как «доказательство ереси» иеромонаха Григория, смущая умы как членов Российской Церкви, так и задумывающихся о присоединении к ней. Поскольку сам автор статьи ни разу не отрекся от нее публично и не требовал от А. Тер-Григоряна снять ее с упомянутого сайта, то следует сделать вывод, что взгляды, изложенные в статье до сих пор являются взглядами как о. Нектария, так и А. Тер-Григоряна. Последний хвалит сочинение о. Нектария за «правильный взгляд и обширный материал» и за «вдумчивый святоотеческий подход». [3] Итак, рассмотрим, что же за учение эти лица предлагают нам счесть святоотеческим и православным.

Оставлю в стороне рассуждения о. Нектария о допустимости православного истолкования современных произведений рок-культуры. Замечу лишь, что византийские авторы, в том числе св. отцы, занимались символическими толкованиями практически любых текстов, даже и «неприличных» с христианской точки зрения. Так например, до нас дошла написанная в V веке «Парафраза на Евангелие от Иоанна», автор которой предположительно является известным поэтом Киром Панополитанским, близким к литературно-богословскому кружку св. императрицы Евдокии; эта парафраза написана буквально дословными цитатами из крайне неприличной поэмы язычника Нонна «Дионисиака», — автор «Парафразы» нарочно использовал такой прием, чтобы «перехватить» ту огромную аудиторию, которая увлекалась языческой поэзией и перенаправить ее к христианству. [4] В IX веке Лев Математик, один из образованнейших людей своего времени, известный своим благочестием и даже имевший дар прозрения, [5] написал эпиграмму на роман языческого автора II века Ахилла Татия «Левкиппа и Клитофонт», толкуя поведение героев этого произведение как образец «целомудренной любви» и терпения в жизненных напастях. [6] Св. преподобная песнописица Кассия Константинопольская написала на этот же роман две эпиграммы-перифразы. [7] Между тем, формально роман Ахилла Татия по содержанию следует отнести к эротической литературе. К XIV веку в Византии толковали аллегорически уже очень многие языческие произведения, в том числе очень фривольное произведение Апулея «Золотой осел». [8] До нас дошло также толкование на роман язычника Гелиодора «Эфиопика»: «Толкование целомудренной Хариклеи из уст Филиппа философа», в котором говорится: «Книга эта, [9] друзья, подобна питью Кирки — непосвященных она превращает по непотребству в свиней, рассуждающих же мудро по примеру Одиссея посвящает в высшие таинства». [10]

Если теперь вернуться в наше время, то надо признать, что и сейчас, как в византийскую эпоху, к светской культуре можно подходить двояко — и при этом, конечно, по пословице, каждый судит в меру своей испорченности. Поэтому о. Нектарий своей критикой попыток о. Григория дать христианское истолкование произведениям современной молодежной культуры продемонстрировал нам только лишь собственное бескультурье и безграмотность, которые людей, читающих без разума светскую литературу, «превращают по непотребству в свиней». Что до о. Григория, то он в своих попытках истолкования современных «языческих» текстов следует многовековой византийской традиции, и ничего в этом крамольного непредвзятый взгляд найти не может.

Хотелось бы, однако, подробнее остановиться не на теме того или иного толкования светской литературы, поскольку это не является предметом догматики, а собственно на вопросах догматических, заблуждение в коих может привести к ереси.

По мнению о. Нектария, ересь «люциферианства» (или «лу(цифе)рианства»), она же и ересь «самобожия», которую якобы распространяет о. Григорий, заключается в ложном учении об обожении. Автор письма сравнивает слова о. Григория «Бог стал человеком, чтобы человек стал богом» со словами падшего Денницы-Люцифера «на небо взыду, ... буду подобен Вышнему», — называет о. Григория «новым змием» и утверждает, что неправильно предлагать обожение «в виде жизненной цели людям, не вступившим еще даже на первую ступеньку очищения». Отец Нектарий также заявляет, будто неправильно говорить, что «тварный по своей природе человек, соединяясь с нетварным по Своей природе Богом, становится нетварным сам».

Но, согласно св. отцам, учение об обожении является центральным в нашей вере. Именно обожение является целью нашего существования. Иной цели у православного христианина нет и быть не может. Действительно, просто «хорошим человеком», который «не пьет, не курит», соблюдает определенное воздержание, молится, делает добро ближним, — может стать и иудей, и язычник, и буддист, и мусульманин, и католик, и любой еретик. Естественно, что для этого Боговоплощение было бы совершенно не нужно. О причине Боговоплощения, т. е. о сути нашего спасения ясно учит св. отцы.

Свт. Григорий Богослов: «Вначале был Он без причины; ибо что может быть причиной Бога? Но впоследствии начал бытие по причине [т.е. родился от Девы как Человек], и причиной было — спасти тебя...; и дольний человек стал Богом после того, как соединился с Богом и стал с Ним единым; потому что победило лучшее, дабы и мне настолько быть Богом, насколько Он стал человеком» [11] (Слово о Богословии третье, о Боге Сыне второе).

Преп. Максим Исповедник: «Бог Слово, Сын Бога и Отца, для того и стал Человеком и Сыном Человеческим, чтобы соделать человеков богами и сынами Божиими» (Главы о богословии, Сотница вторая, 25).

свт. Григорий Палама: «Благодать совершает неизреченное соединение… целиком же всецелые всецело святые взаимопроникаются с Богом, взамен себя восприемля всецелого Бога и как бы в награду за восхождение к Нему Самому только Бога стяжевая» (Триады III. 1. § 27).

Странно было бы не говорить об этой цели христианской жизни людям, приходящим к вере, ибо в соединении с Богом и обожении заключается суть главного церковного таинства — Св. Причащения. Как учит преп. Симеон Новый Богослов, христиане, после крещения и миропомазания, «сделавшись таким образом достойными того, чтобы быть общниками Бога, они вкушают плоть Его и пиют кровь Его, и посредством освященных хлеба и вина содеваются сотелесными и сокровными воплощшемуся и принесшему себя в жертву Богу. После сего уже невозможно, чтобы над ними господствовал и тиранствовал грех, яко над богами по благодати» (Слово I.3). О том же пишет и свт. Григория Палама, говоря о Св. Причащении: «Дабы не только по духу, но и по телу мы были одно с Ним, — плоть от Плоти Его и кость от Костей Его, — Он, посредством Сего Хлеба, даровал нам соединение с Ним. ...мы не только тесно прикасаемся, но и, чрез причащение Божественного Сего Хлеба, соединяемся с Телом Христовым, и не только становимся единое тело, но — и единый дух со Христом». [12]

Если о. Нектарий вводит какую-то невиданную иерархию «целей» христианской жизни, по которой выходит, что обращающимся к вере и новоначальным надо ставить какую-то более «низкую» цель, а главную цель — обожение (которое сам о. Нектарий, к тому же, похоже, понимает не по-святоотечески буквально, а образно, что само по себе уже неправославно) — скрывать, пока они не достигнут «очищения», — то тогда логично было бы новоначальных и до причастия не допускать, и св. отцов им запрещать читать, ибо святые всегда писали об обожении, как о цели для всех без исключения христиан, и свои писания оставили во всеобщее достояние, а не устанавливали какую-то иерархию, сродни масонской и оккультной, защитником которой показал себя о. Нектарий, чьи рассуждения напоминают, скорее, басни еретиков-гностиков, нежели православное вероучение.

Что же касается «нетварности» святых, то и это — учение св. отцов. Св. Григорий Палама учит о причастии энергиям Божиим: «Тех, кто причастен им, и кто причастием действует по ним, [Бог] соделывает богами по благодати, безначальными и бесконечными» (Апология пространнейшая), а ведь тварь, очевидно, не может быть безначальной и бесконечной. «А что и святые суть боги, — пишет св. Иоанн Дамаскин, — говорит: Бог ста в сонме богов (Пс. 81:1), и — что Бог стоит посреди богов, распределяя (каждому) по заслугам, как говорит божественный Григорий, толкуя (это место). Ибо святые и при жизни были исполнены Святаго Духа, также и по смерти их благодать Святаго Духа неистощимо пребывает и в душах, и в телах, лежащих во гробах, и в их чертах, и в святых их изображениях, не по причине их сущности, а вследствие благодати и (божественного) действия» (Первое защитительное слово против порицающих святые иконы или изображения, 19). Он же говорит: «С тех пор, как Божество, как некоторое животворящее и спасительное лекарство, соединилось с нашим естеством, наше естество прославлено и превращено в нетленное. Поэтому и смерть святых празднуется, и храмы им воздвигаются, и изображения начертываются» (Второе защитительное слово против порицающих святые иконы или изображения, 11).

А вот что говорит свт. Григорий Палама в Письме к Акиндину, 11–12: [13]

«О том, что эта боготворящая благодать, то есть обожение, — нетварна, возвещает также и божественный по своему дерзновению Максим. [14] Он пишет: “вот евангелие Божие; послание к людям через Сына воплощенного и подающего как награду верующим в Него — нерожденное обожение”. И снова (говорит Максим): “Божественная благодать пребывает непостижимой и тогда, когда получившие ее причащаются от нея, ибо несотворенная по природе, она неопределима”. И еще (говорит): “Мы претерпеваем, но не творим обожение, ибо оно превыше природы, по благодати”. И опять (пишет): “одной только божественной благодати свойственно даровать по соответствию обожение тому, что существует, просвещая природу сверхприродным светом и вознося ее превыше свойственных ей законов, по превосходству славы”. …

Итак очевидно, что благодать эта нетварна. И это настолько очевидно, что и то, что совершено ею, т. е. каждое из существ, получивших божественную благодать и обоженных, называется безначальным, вечным, бесконечным, и, что то же, соответственно ей, нетварным. Ибо опять согласно божественному Максиму, “логос вечного благобытия сообщается достойным по благодати, нося с собою Бога, по природе превышающего всякое начало и конец и сообщающего по благодати безначальность и бесконечность тем, кто по природе имеют начало и конец”. Поэтому и великий Павел, не живя больше жизнью временною, но жизнью вселившагося в него Слова, божественной вечной, стал по благодати безначальным и бесконечным (Гал. 2:20); и Мелхиседек, не имея ни начала дней своих, ни конца жизни (Быт 14:18; Евр. 7:3) не по своей тварной природе, по которой он начал и окончил бытие, а по благодати божественной и нетварной, всегда превышающей всякую природу и время, идущей от вечно сущего Бога. Итак, Павел был тварен только до тех пор, пока он жил жизнью, происшедшей из небытия, по определению Божию, а когда он стал жить не этой жизнью, а той, которая приходит со вселением Божиим, то он стал нетварным по благодати, как и Мелхиседек и всякий, кто стяжал, чтобы в нем жило и действовало только Божие Слово.

Это же говорит и Великий Василий: “То, что движимо Духом Святым, стало движением вечным, живым, святым; со вселением в него Духа, человек получил достоинство пророка, апостола, ангела, Бога, будучи раньше землей и пеплом”. И кроме того: “через Духа Святого приобщение к благодати Христовой, помазание, чтобы стать чадом света, причастие вечной славы”.

А божественный Григорий Нисский говорит: “человек выходит из своей природы: смертный становится бессмертным, тленный становится нетленным, временный становится вечным и человек становится весь Богом, ибо удостоенный стать сыном Божиим, он будет полностью иметь в себе достоинство Отца”.

Таковы все боговидные мужи, — как боги по благодати».

Отец Нектарий говорит, что нам надо не обожения искать, а исполнять заповеди. Но заповедь Божия гласит: «Наипаче ищите Царствия Божия» (Лк. 12:31), «Царствие Божие внутрь вас есть» (Лк. 17:21). По толкованию св. отцов, это Царствие Божие и есть вселение Бога в нас благодатию Своею, т.е. обожение. Поразительная фраза о. Нектария: «Церковию многократно вкладываются в уста молящегося прошения о достижении жизни вечной и никогда — об обожении», — ясно свидетельствует о том, что о. Нектарий вообще не понимает ни смысла читаемых им молитв, ни смысла христианской жизни. Ибо жизнь вечная — это и есть обожение и жизнь в Боге, и слова молитвы, с которой начинается чин любого молитвословия: «Царю Небесный, ...прииди и вселися в ны» — значат не что иное, как просьбу о вселении Бога в нас, т. е. об обожении. Если этого не понимать, то мы будем молиться без разумения того, о чем молимся. Об этом говорит, например, св. Симеон Новый Богослов: «…кто говорит Богу в молитве: да приидет Царствие Твое, а не знает, как приходит сие царствие, не зная же, не готовится к принятию его и ничего не делает, что требуется с его стороны к получению его, возможно ли, чтобы пришло к нему сие царствие? …Царствие Божие в нас есть, когда Бог бывает с нами в единении, благодатию Пресвятаго Духа… Сие царство Христово приходит только к тем, которые понимают, в чем оно состоит» (Слово 29).

«Сатанинская гордыня», в которой о. Нектарий обвиняет о. Григория, состоит не в желании стать Богом, в желании стать Им не от Бога и вне Его, т.е. вне Его Тела — Церкви. Желание твари стать Богом самостоятельно — это грех Люцифера, и ложь диавола состояла именно в том, что он прельстил людей возможностью стать Богом помимо Бога — ведь такое желание заведомо бьет мимо своей цели, оно невыполнимо.

В Церкви же, как говорит свт. Григорий Палама в «Беседе на Рождество Христово», [15] Сaм Бог дарует нам Самого Себя и «предлагает Себя желающим быть причастниками Его, дабы уже с тех пор мы возмогли безопасно пользоваться стремлением к лучшему, вследствие коего стремления вначале мы подвергли себя крайней опасности, и, чтобы каждый из нас, желая стать Богом, не только был бы неповинен [за такое стремление] – но и достигал бы то, что желает».

Св. Симеон Новый Богослов в первом же своем гимне, обращенном к «чаду» — судя по содержанию гимна, к некоему новоначальному, — учит его, каким образом достигать очищения и просвещения, но перед этим он говорит — зачем достигать их: он описывает свое собственное откровение Бога и объясняет: «Если я и Тот, с Кем соединился я, стали едино, то как назову я себя? — Богом, Который двояк по природе и един по ипостаси, так как Он двояким меня соделал. ...я — человек по природе и Бог по благодати. Видишь, о какой я говорю благодати? — о том единении, которое бывает с Ним чувственным образом и умным, существенным и духовным. ...Итак, вот таинство: душа и тело... в двух сущностях бывают едино, ...приобщаясь Христа и пия Его кровь; соединяясь с Богом моим обоими сущностями и природами также, они делаются Богом по причастию. Поэтому одноименно и называются именем Того, Кого существенно приобщились».

Между тем, именно учение об обожении вызывает особенный гнев оппонентов о. Григория — что только еще больше роднит их со всеми прежде бывшими еретиками, поскольку все ереси, бывшие в истории церкви, тем или иным путем отрицают именно совершенство обожения человека во Христе. А. Тер-Григорян неоднократно возвращается к этому в материалах своего сервера. Так, он пишет, что, согласно о. Григорию, «“люди становятся Богами, обладающими Его энергиями, Богами по Его энергиям” (а не по благодати, т.е., в данном случае, по произволению и величайшей милости Божией, как у Отцов». [16] Уже только из одной этой цитаты видно, что Тер-Григорян вообще не знает святоотеческого учения, которое претендует излагать. Благодать, «милость Божия» — это, если говорить точным богословским языком, и есть энергия Божия и Сам Бог, как о том учат св. отцы, напр. свт. Григорий Палама: «коль скоро то, что приемлют святые, — то самое, по чему они обоживаются, не что иное, как Сам Бог, как же, по-твоему, это тварная благодать?» (Против Акиндина. III.8).

Таким образом, мы видим, что не о. Григорий погрешает против учения св. отцов об обожении, а как раз его обвинители о. Нектарий, а вслед за ним и одобряющие его писания А. Тер-Григорян, Н. Недашковская (в своей статье «Окрыляясь пустотой, или Богословие помойки» полностью поддерживающая взгляды о. Нектария) и В. Мосс (который в свое время цитировал письмо о. Нектария в п. 4 своего первого «открытого обращения» в Синод РПАЦ, а также перевел существенную часть статьи Н. Недашковской на английский язык и распространил среди англоязычных православных, посевая среди них соблазн и недоумения), вводят в Церковь ересь, отрицая по сути самую цель нашей жизни — обожение — и вводя для верующих какую-то масонскую иерархию приобщения к учению Церкви о спасении. Изобретя какую-то несуществующую «ересь самобожия» и пытаясь приписать ее о. Григорию, эти люди сами впали уже не в придуманную, а в самую настоящую ересь, полностью ниспровергающую все учение о нашем спасении.

В свете вышеизложенного совершенно непонятно, куда смотрит священноначалие тех юрисдикций, под окормлением которых в данное время пребывают эти горе-проповедники.

13 августа 2005 года
Предпразднство Происхождения Честных Древ
Животворящего Креста Господня.
Новосвященномученика Вениамина, митр. Петроградского.